Лисса, 5 лет назад
Слоёв зелёной краски так много, что стены кажутся пухлыми. Особенно отчётливо это проступает в местах трещин, вскрывающих многократный косметический ремонт. Простая государственная больница провинциального городка.
– Опять апельсинов принесла? У меня на коже скоро цедра вырастет. А, там ещё и сок апельсиновый? Всё, теперь и листья на голове прорежутся.
Папа всегда любил пошутить. Из тех простых мужчин-работяг, которые точно знают, что такое ответственность, ежедневный труд, воспринимают это как данность и не рефлексируют понапрасну. Просто остаются мужчинами. Всегда.
Я беру его за руку. Она такая слабая. Не может быть. А ведь кажется, совсем недавно мы подтягивались с ним на турниках
Неоспоримое преимущество было на его стороне, но и мои три раза куда-то, да годятся. А как он дома двигал огромный шкаф? Да от одного вида на такой грыжа появится. Папа даже приятелей не позвал. Делов-то куча – ты направление задавай, Лиз, а я чётко по твоим инструкциям.
Черноволосый, под глазами круги. Такое ощущение, что его держали в каком-то подвале и пытали. Но было хуже – его поедала болезнь и ничего уже нельзя было сделать. Есть такая традиция – приносить в больницу еду.
- Пап, ты же говорил, что твёрдую пищу есть не можешь. Ну вот, сок. А витамин С, он, вроде бы, гемоглобин поднимает.
Слёзы текут по щекам.
-Так, будешь плакать, больше к себе не пущу. - Папин тон сбивает с толку. Как не пустит? А к кому тогда идти? Мне же даже апельсины принести некому. Да вот прицепились эти нелепые цитрусы – еды что ли нет другой! Да только для папы другой нет. Подобрав полы белого халата, выданного безэмоциональной медсестрой, я присаживаюсь к тумбочке. Стараюсь унять подступающие рыдания: всё хорошо, пап, это, наверно, гормоны. Мы девицы – народ сильно чувствительный. Правильно я тебя процитировала?
Кивает и улыбается. Скоро придётся жить без его улыбки, получая доступ к её доброму свету только через фото и видео с папочкой.
В тумбочке стоит детское питание – то самое, что мамочки покупают малышам. Этим же я кормлю папу, потому что другого организм не усваивает
Перебираю баночки и вспоминаю, как вчера хотела утопиться. Это очень заманчиво – перестать существовать, прыгнув с моста. Я не склонна к суицидальным мыслям, но их вызвали слова отца о пицце. Говорит. Знаешь, дочка, а я пиццы никогда в жизни не ел. Не довелось как-то. А она вкусная.
- Пап, завтра принесу, любую. – После в спешке перебираю названия и составляющие.
- Да нет, я так сказал – мне её что ж, в блендере размешают с физраствором и капельницу поставят? - Глубокие морщинки прорезают кожу вокруг глаз и рта. - У меня организм уже твёрдую пищу не усваивает. Видимо, не доведётся уж теперь.
- Пап, да малюсенький кусочек хоть попробуй.
- Нет, а то ещё понравится, захочу съесть ещё, а потом всё из желудка выйдет само.
Оказывается, мой папа никогда не ел пиццы. И никогда больше её не съест. Всё просто. Тогда-то я и решила, что достаточно насмотрелась на этот свет.
